Игра Льва - Страница 68

Повторив выпивку несколько раз, я почувствовал себя лучше, вышел на улицу, поймал такси, которых здесь было полно, и поехал к себе домой на Восточную Семьдесят вторую улицу.

Я проживал в чистой современной квартире с потрясающим видом на Ист-Ривер, и дома у меня не наблюдалось никакого бардака, которого можно было бы ожидать от жилья холостого мужчины. Да, я вел беспорядочный образ жизни, но в квартире поддерживал чистоту. Возможно, этой привычкой я частично обязан своему первому браку, который продлился около двух лет. Ее звали Робин, она работала помощником окружного прокурора в Манхэттене, где я с ней и познакомился. Большинство женщин — помощниц прокурора выходят замуж за адвокатов, а Робин вышла за полицейского. Наш брак зарегистрировал судья, а мне, наверное, следовало попросить, чтобы на этой церемонии присутствовали еще и присяжные заседатели.

Как это часто случается, способной помощнице окружного прокурора Робин предложили работу. Она и согласилась, а работа была в юридической фирме, специализировавшейся на защите подонков, которых мы раньше старались упрятать за решетку. Деньги она стала получать очень хорошие, но брак наш распался. Возникли совершенно непримиримые философские противоречия. Эта квартира, доставшаяся мне после развода, обошлась мне очень дорого.

Ночной швейцар Альфред поприветствовал меня и распахнул дверь.

Я проверил почтовый ящик, он оказался полон ненужной корреспонденции. Я бы не удивился, обнаружив в ящике письмо со взрывчаткой, отправленное Тедом Нэшем, но он, оказывается, проявлял удивительное терпение.

Поднявшись на лифте, я вошел в квартиру, соблюдая минимальные меры предосторожности. Помню, как в первые месяцы нашего брака Альфред ворчал, когда я возвращался поздно, но потом мы с Робин сообщили ему и другим швейцарам, что работаем в правоохранительных органах и что у нас имеются враги. Все швейцары отнеслись к этому с пониманием, а наши подарки им на Рождество и на Пасху демонстрировали, как мы ценим их преданность и бдительность. Однако после развода отношение Альфреда ко мне изменилось, и сейчас, я думаю, он мог бы за двадцать долларов отдать ключи от моей квартиры Джеку Потрошителю.

Пройдя через гостиную с большим балконом, я вошел в кабинет, включил телевизор и нашел новости Си-эн-эн. Телевизор барахлил, но я настроил его, несколько раз стукнув по нему ладонью. Пока передавали финансовые новости, а это меня не интересовало.

Подойдя к телефону, я нажал кнопку, чтобы прослушать сообщения автоответчика. Первым шло сообщение от Бет Пенроуз, она звонила в пятнадцать минут восьмого.

— Привет, Джон. У меня такое чувство, что ты сегодня в аэропорту Кеннеди. Помню, ты что-то говорил об этом. Боже мой… какая ужасная трагедия… и все же, если ты в деле, желаю удачи. Жаль, что не увидимся сегодня вечером. Позвони, когда сможешь.

Вот в этом и заключается преимущество любовной связи между полицейскими. Партнеры прекрасно понимают, что работа есть работа. А других преимуществ, пожалуй, и нет.

Второе сообщение было от моего бывшего напарника Дома Фанелли.

— Черт побери, это верно, что вы нарвались на большой скандал в аэропорту? А я же предупреждал, чтобы ты не брался за эту работу. Позвони мне.

— Осел, ты же сам и сосватал мне эту работу! — рявкнул я.

Было еще несколько сообщений от друзей и родных, всех интересовали события в аэропорту Кеннеди и мое участие в них. Как будто я внезапно появился на экранах их телевизоров. Неплохо для парня, которого год назад все уже жильцом не считали.

Последнее сообщение поступило за десять минут до того, как я пришел домой.

— Это Кейт. Думаю, ты уже дома. Ладно… позвони, если захочешь поговорить… я дома… не думаю, что смогу уснуть. Так что звони в любое время… поговорим.

Лично я не думал, что у меня будут какие-то проблемы со сном. Но сначала хотелось послушать новости. Я снял пиджак и ботинки, распустил галстук и уселся в свое любимое кресло. Все еще передавали про финансы, и я задремал. Зазвонил телефон, но я его проигнорировал.

А в следующий момент я был в большом авиалайнере и пытался встать со своего места, но что-то меня удерживало. Оглядевшись, я заметил, что все пассажиры, за исключением парня, который стоял в проходе, крепко спят. Парень, сжимая в руке большой окровавленный нож, приближался ко мне. Я полез за пистолетом, но его не оказалось в кобуре. Парень занес нож, а я вскочил с кресла.

Часы в видеомагнитофоне показывали семнадцать минут шестого. Времени оставалось только на то, чтобы принять душ, переодеться и добраться до аэропорта Ла-Гуардиа.

Раздеваясь, я включил радио. Диктор как раз рассказывал о трагедии с рейсом компании «Транс-континенталь». Прибавив звук, я проследовал в душ.

Намыливаясь, я слушал сквозь шум воды обрывки фраз. Парень говорил что-то о Каддафи и об американском авианалете на Ливию в 1986 году.

Похоже, средства массовой информации начали кое-что соображать.

Я помнил те события — тогда полицейские Нью-Йорка и Портового управления находились в состоянии повышенной готовности, на тот случай, если террористы захотят отомстить. Однако я не помню, чтобы произошли какие-либо существенные события.

Насколько я понимаю, они произошли вчера. У этих людей долгая память. Однажды мой напарник Дом Фанелли рассказал мне шутку: «Итальянец, страдающий болезнью Альцгеймера, забывает все, кроме того, кого он должен убить».

Без сомнения, это применимо и к арабам. Однако шутка вовсе не смешная, когда она становится реальностью.