Игра Льва - Страница 44

Поднявшись, Асад завернул Коран в молитвенный коврик, забросил тот на плечо и, спустившись вниз, вышел на улицу.

Сейчас в городке не горело ни одного огонька, и Асаду пришлось пробираться к своему дому в темноте. С каждым шагом он все больше удалялся от здания, на крыше которого оставил мертвую Багиру.

Впереди лежало в руинах соседнее здание, в свете пожара Асад увидел тела мертвых солдат. Едва не споткнувшись о труп, он в ужасе уставился на тело мужчины: из проломленного черепа, носа и рта текла кровь. Асад изо всех сил старался сдержать приступ рвоты, но не смог. Затем, отдышавшись немного, продолжил свой путь.

У Асада возникло желание помолиться, но Коран запрещал это делать после совокупления с женщиной, пока мужчина не вымоет лицо и руки.

Заметив возле одного из зданий искореженную цистерну с водой, Асад подошел к ней, умылся, смыл с себя кровь и мочу. Двинувшись дальше, он все шептал цитаты из Корана, молясь за безопасность матери, сестер и братьев.

Он шел и вдруг заметил пожар в том месте, куда направлялся. Асад ускорил шаг, а затем побежал.

На бегу Асад подумал, что сегодняшняя ночь началась с греха, а заканчивается адом. Похоть привела к греху, а грех привел к смерти. Это Сатана послал проклятие ему и Багире, но милосердный Аллах сохранил ему жизнь. Теперь надо было молиться, чтобы он сохранил жизнь и его семье. С запозданием он подумал, что надо бы также помолиться за семью Багиры и за Великого лидера.

Пробираясь через руины Эль-Азизии, шестнадцатилетний Асад Халил понял, что и Сатана, и Аллах послали ему испытания. Из этой ночи греха, смерти и огня он выйдет мужчиной.

Глава 17

Асад Халил продолжал бежать к своему дому. В этом квартале людей было гораздо больше — солдаты, женщины, дети бежали либо медленно брели, словно оглушенные, а некоторые стояли на коленях и молились.

Асад свернул за угол и остолбенел. Ряд оштукатуренных домов, в одном из которых он жил, выглядел совершенно иначе. Тут до него дошло, что на окнах нет ставней, а улица перед домами засыпана обломками. Но еще более странным показалось то, что лунный свет проникал сквозь распахнутые окна и двери. Внезапно Асад понял: крыши обрушились вниз, а двери, окна и ставни повыбивало и снесло взрывами. «Аллах, умоляю, нет…»

Асад почувствовал, что теряет сознание, поэтому глубоко вздохнул и побежал к своему дому. Споткнувшись о куски бетона, он выронил молитвенный коврик, но не стал поднимать его и подбежал к дверному проему. Несколько секунд он стоял на пороге, не решаясь войти, а затем рванулся в дом, туда, где находилась гостиная.

Крыша целиком обрушилась в комнату, засыпав пол, ковры и мебель кусками бетона, деревянными балками и штукатуркой. Асад поднял голову и увидел небо. Аллах милостивый…

Он снова глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. У дальней стены стоял деревянный шкаф, который его отец когда-то смастерил своими руками. Асад пробрался через руины к шкафу, отыскал в нем фонарик и включил его.

Обведя мощным узким лучом комнату, он теперь увидел полную картину разрушений. Однако фотография Великого лидера, висевшая в рамке на стене, осталась цела… Это несколько ободрило Асада.

Он понимал, что надо пойти в спальни, однако не мог заставить себя, зная, что может там увидеть. Наконец Асад сказал себе: «Ты должен быть мужчиной. Должен посмотреть, живы они или мертвы».

Он двинулся к арке, которая вела в заднюю часть дома. Кухня и столовая разрушены точно также, как и гостиная. Асад заметил, что все тарелки и керамические чашки слетели с полок. Затем он выбрался в небольшой внутренний дворик, откуда три двери вели в спальни. Сначала Асад толкнул дверь своей спальни, которую делил с пятилетним Эсамом и четырнадцатилетним Кадиром. Эсам родился уже после смерти отца, поэтому был любимцем матери и сестер. Когда Эсам заболел, сам Великий лидер распорядился доставить к нему доктора-европейца. Кадир, который был всего на два года младше Асада, выглядел старше своих лет, иногда их по ошибке принимали за близнецов. Асад часто мечтал о том, как они вместе с Кадиром пойдут служить в армию, станут настоящими воинами, а потом военачальниками и помощниками Великого лидера.

Дверь поддалась с трудом, и Асаду пришлось протискиваться через узкий проем. В спальне стояли лишь две кровати — кровать Кадира, засыпанная бетонными обломками, и кровать Эсама, поперек которой лежала огромная балка.

Асад добрался через руины до кровати Эсама и опустился возле нее на колени. Под тяжелой балкой он увидел раздавленное, безжизненное тело брата. Асад закрыл лицо ладонями и заплакал. Когда ему удалось взять себя в руки, Асад пробрался к кровати Кадира. На ней возвышалась целая гора бетонных обломков и штукатурки. Пошарив лучом фонарика, он увидел торчащую из-под обломков руку и инстинктивно схватился за нее, но тут же отпустил.

Из груди Асада вырвался долгий мучительный стон, он упал грудью на кучу осколков, покрывавших кровать Кадира, и закричал. Сколько это продолжалось, Асад не помнил. Немного придя в себя, он поднялся на ноги.

Перед тем, как покинуть комнату, он обернулся, осветил фонариком место, где стояла его кровать, и замер, пораженный. Там, где он лежал всего несколько часов назад, все было погребено под огромной бетонной плитой.

Пройдя через дворик, Асад толкнул дверь в комнату сестер, и она упала, сорванная с петель.

Его сестры, девятилетняя Адара и одиннадцатилетняя Лина, спали здесь вместе на двуспальной кровати. Адара была озорным ребенком, и Асад очень любил ее. Он заботился о ней как отец, а не как старший брат. А Лина отличалась серьезностью и трудолюбием, радуя своими успехами школьных учителей.