Игра Льва - Страница 138

138

— Компания мистера Фанини продает… — начал было Сатеруэйт.

Халил оборвал его.

— Моя компания поставляет полотно для обтягивания старых самолетов. В благодарность за эту частную экскурсию я бы хотел прислать вам две тысячи квадратных метров превосходного хлопчатобумажного полотна. Разумеется, бесплатно, — добавил он.

Джим Маккой помолчал, затем ответил:

— Очень щедрый подарок с вашей стороны… мы принимаем всякие пожертвования.

Халил улыбнулся и кивнул.

— Но вы же говорили… — обратился Сатеруэйт к Халилу, но тот снова перебил его:

— Если я смогу посмотреть старые самолеты, то оценю качество полотна, которое вы используете. Если оно лучше моего, то я извинюсь за свое предложение.

Сатеруэйт понял, что по какой-то причине мистер Фанини хочет, чтобы он держал рот на замке, и задумался. А Джим Маккой решил, что гость просто рекламирует свой товар.

— Наши раритетные самолеты не покидают землю, — пояснил он Халилу. — Поэтому мы используем обычный тяжелый брезент.

— Понятно. Что ж, тогда я пришлю вам наш самый тяжелый брезент.

Сатеруэйт подумал, что слова мистера Фанини не стыкуются с тем, что он говорил раньше, но промолчал.

Они перекинулись еще несколькими фразами. Маккоя, похоже, несколько смущал тот факт, что Билл Сатеруэйт притащил с собой на их встречу незнакомца. Однако Джим решил, что это вполне в духе Билла — полная беспечность и никакой предусмотрительности. Однако, несмотря на ситуацию, Джим Маккой улыбнулся и сказал:

— Пойдемте посмотрим наши экспонаты. — И добавил, обращаясь к Халилу: — Чемодан можете оставить здесь.

— Если не возражаете, я возьму его с собой, у меня в нем фотоаппарат и видеокамера.

— Ну хорошо. — Маккой провел своих спутников по коридору, они вернулись в вестибюль, а из него через большие двери вышли в ангары.

На полу примыкающих друг к другу ангаров стояли свыше пятидесяти самолетов различных исторических периодов, включая обе мировых войны, войну в Корее, а также современные истребители. Маккой взял на себя роль экскурсовода.

— Большинство из этих самолетов, но не все, были изготовлены здесь, на Лонг-Айленде, в том числе и лунные модули компании «Грумман», которые стоят в соседнем ангаре. Все реставрационные работы выполняли волонтеры — мужчины и женщины, работавшие в свое время в аэрокосмической промышленности либо служившие в гражданской или военной авиации. Они провели здесь тысячи часов, получая за это от нас только кофе и пончики. Их имена начертаны на стене в вестибюле.

Они шли мимо самолетов, Маккой что-то рассказывал о каждом, но очень коротко, давая понять, что экскурсия будет непродолжительной. Когда они остановились перед старым желтым бипланом, Маккой пояснил:

— Этот «Кертис Джей-Эн-4», или «Дженни», как его называли, построили в тысяча девятьсот восемнадцатом году. Это был первый самолет Линдберга.

Асад Халил вытащил из чемодана фотоаппарат и сделал несколько совершенно ненужных ему снимков.

— Можете пощупать брезент, если хотите, — предложил ему Маккой.

Халил дотронулся до ткани.

— Да, я понял, что вы имели в виду. Он слишком тяжел для полета, учту это, когда буду отправлять свой подарок.

— Отлично. Вон там в углу несколько истребителей времен Второй мировой войны…

— Простите, мистер Маккой, — оборвал его Халил, — я понимаю, времени у нас очень мало, а, насколько я знаю, мистер Сатеруэйт хотел бы взглянуть на тот самолет, на котором он когда-то летал.

Маккой внимательно посмотрел на гостя и кивнул:

— Хорошая идея. Пойдемте.

Они прошли в соседний ангар, где были собраны преимущественно реактивные самолеты и космические аппараты.

Халила изумил вид боевых самолетов. Он знал, что американцы любят изображать себя перед всем миром миролюбивыми людьми. Однако в этом музее совершенно ясно чувствовалось, что искусство войны является высочайшим выражением их культуры. И Халил не обвинял их за это, наоборот, он даже завидовал.

Маккой прошел прямо к штурмовику «F-111», сейчас его крылья с изменяемой стреловидностью были направлены назад, а на фюзеляже со стороны пилота было выведено название самолета — «Непоседа Бетти».

— Ну вот он, дружище, — обратился Маккой к Биллу Сатеруэйту. — Вызывает воспоминания?

Сатеруэйт с благоговейным трепетом уставился на самолет, словно это был ангел, который сейчас возьмет его за руку и унесет в небеса. Все молчали, наблюдая за Биллом, завороженным видением из прошлого. Глаза Сатеруэйта затуманились.

— Я назвал его в честь своей жены, — с улыбкой сообщил Маккой.

Асад Халил тоже уставился на самолет, в его памяти всплыли свои воспоминания.

Наконец Сатеруэйт подошел к самолету и дотронулся до фюзеляжа. Затем обошел машину кругом, касаясь пальцами алюминиевой обшивки. Глаза его внимательно рассматривали каждую деталь стройного, безупречного тела самолета. Он посмотрел на Маккоя и сказал:

— Мы ведь летали на них, Джим. Действительно летали.

— Да, летали. Миллион лет назад.

Асад Халил отвернулся, делая вид, что его растрогал момент встречи однополчан со своим прошлым, однако на самом деле они интересовали его только в качестве будущих жертв.

Он слышал, как мужчины разговаривают, смеются, слышал слова, вызывавшие у них веселье. Он закрыл глаза, и в памяти возникла картина: эта ужасная боевая машина, из хвоста которой вырывается красное пламя, мчится на него, словно демон из ада. Халил попытался выбросить из памяти, что в тот момент он напустил от страха в штаны, однако воспоминания были слишком сильны, и он позволил им захлестнуть его, понимая, что его унижение будет отомщено.

138